Этот пруд в деревне Шаплак больше известен ловлей щуки на спиннинг, окуней на малька, осенью – отвесным блеснением. В перволедье пруд незаменим тем, что лед встает здесь сразу после морозов, как на всех небольших прудах. И начинается ловля щуки на жерлицы.
Но есть у пруда еще одна особенность, которую, наверное, изучили местные жители. Здесь водится довольно крупный линь. Капризный, он берет в какие-то определенные периоды, не всегда совпадающие с классикой. Но мне удавалось попадать на линевую ловлю здесь в августе. Снастями тогда служили обычные маховые поплавочные удочки.
В этот раз мы здесь с проверкой: как линь себя чувствует? Изволит ли, толстогубый и красноглазый, отведать червяка на крючке? Но клевали только небольшие карасики и окуньки. Между тем, за полосой травы все время кто-то возился. Это было видно по шевелению крайних кустов роголистника и комков тины. Мы закидывали туда свои пяти-шестиметровки, под самый нос, наверное, этому ленивому типу. Но тот, кажется, только отмахивался от наших крючков своими мягкими плавниками-лапами.
Войдя в азарт, мы решили, как нормальные «чайники», заночевать на берегу. И, конечно, не обошлись без экспериментов. Кроме поплавочных маховых удочек у нас были и фидерные снасти. Было решено применить их, как тяжелую артиллерию. Думалось, что лини днем сторонятся берега и ждут нас с нетерпением у дальних островков тины. Там тоже кто-то копошился. Как известно, линь – не любитель всяких хлебобулочных изделий. Правда, никто еще не тестировал его на предмет: не изволите ли, сударь, отведать тортика? Но у нас тортика в кармане не завалялось, а были только простые черви. Поэтому мы решили смеси для кормушек делать по своему рецепту, впрочем, не уникальному для прикорма линя в ловле с поплавком. Нарезали, «садюги», червей, замешали их с местным глинником и вмяли в кормушки-спирали весом 18гр. Ниже кормушки оставили по одному поводку.
Дальние забросы не остались без внимания местной рыбы. Вершинки фидера, а у меня – любимый сторожок с красным шариком – то и дело встряхивались, а потом начинали нетерпеливо дергаться. Это клевали жадные окуни. Линь, кажется, только брезгливо чихнул на наши потуги и завалился спать под комок мягкой тины…
Поздним вечером, когда уже выкатилась полная луна, мы выпили по рюмке чаю и тоже решили завалиться спать. Но, услышав странные звуки с воды, подошли к пруду. На тихой глади раздавались всплески и расходились круги под чьими-то мягкими движениями. Было видно, что это не плавящаяся и торопливая верхоплавка, а что-то крупнее. Не зря Л.П.Сабанеев упоминал о линях, резвящихся у поверхности воды в теплые ночи. Это явно были донные лежебоки. Причем, теперь они держались не в траве, как днем, а на чистых и открытых местах.
Не сговариваясь, мы кинулись к снастям. Зарядили кормушки, насадили отменных навозных червей и забросили снасти на самую чистину, где кружили зачарованные полнолунием лини. И не зря были наши эксперименты, и ночевка на берегу под нытье комаров. Редко, но верно брали лини на наши фидеры, опровергая классическую аксиому о капризной поклевке, выводящей из себя самого терпеливого рыболова.
Ранним утром, на которое мы возлагали особенные надежды, линь словно пропал из пруда. И на наши крючки с «навозниками» опять накинулись жадные окуни. Не причудилось ли все это нам? Чего только не бывает в полнолуние? Но у берега шевелились и толкались в садках золотистые лини.